Читать онлайн «Девушка с золотыми волосами», Лавина Кёрки – ЛитРес
Антрес был рад получить весточку от Рензо, своего старого приятеля. В последнее время с заказами было не густо, потому не густо было и с деньгами. А Рензо всегда обращался к нему по делу. Он работал на одного купца, который недавно заинтересовался политикой. Рензо, сам человек амбициозный, был готов поддержать притязания своего работодателя и его желание решать вопросы не всегда чистым образом. Так что в последнее время Рензо прибегал к услугам Антреса чаще обычного. Пусть Рензо и был хитрецом и проходимцем, но предпочитал, чтобы руки в крови марал кто-то другой.
Они встретились в таверне. Оба были одеты в теплые и практичные шерстяные плащи, только вот плащ Рензо был украшен мехом. Антрес не мог не отметить, что его приятель не упустил возможность показать свое превосходство.
– Как поживает твой торговец шерстью? – спросил Антрес, подсаживаясь к Рензо. Тот был занят поглощением своего обеда. Антрес не без злобы и раздражения наблюдал, как Рензо ест густую тушенную говядину.
Сам Антрес последний раз ел мясо пару недель назад.
– Неплохо. Но надеюсь с твоей помощью станет еще лучше, – хитро улыбнулся Рензо.
– Кто на сей раз?
– Джованни Пуччи.
– Судья? – уточнил Антрес.
– Да, – подтвердил Рензо.
– Чем он не угодил твоему торговцу? – Антрес знал судью Пуччи. Его нельзя было назвать ангелом, но далекий от политики Антрес с трудом представлял, как могли пересечься миры купца, на которого работал Рензо, и судьи.
– Не твоего ума дело, – огрызнулся Рензо. – Ты знаешь, как он выглядит?
– Знаю.
– Хорошо. Место, время и способ – на твое усмотрение. Я ожидаю, что заказ будет исполнен в течение недели. Плата будет по завершении в обычном размере. А теперь можешь идти. Будет лучше, если нас не будут долго видеть вместе.
Антрес еле подавил желание не всадить прям здесь и сейчас кинжал в сердце Рензо. Его приятель был такой же, как он – alius. Каждому из них была уготовлена очень долгая жизнь, бесконечно долгая. Каждый был наделен необычной способностью, тем, что называлось alius.
Антрес мог становиться невидимым, от того и получил прозвище Призрак. Нет лучшего умения для наемного убийцы, прошедшего суровую школу ордена ассасинов. Alius Рензо был не столь прост в объяснении. Как понял сам Антрес, его приятель мог шпионить. Рензо вот как сейчас мог просто сидеть и уплетать свое рагу, но видеть и слышать, что творится в другой части города. Собственно, с помощью своего alius он и нашел Антреса. Рензо умело использовал свою способность, чтобы сделать свою жизнь лучше. Несмотря на свой служилый статус, Рензо уже обладал определенным влиянием и статусом. Из него выходил авторитетный друг или очень опасный недруг. Осторожный Антрес, с неприятием понимавший свой зависимость от него, все же предпочитал с Рензо дружить. Поэтому он подавил в себе приступ ярости и молча покинул таверну.
Неделя. С одной стороны, достаточно для того, чтобы спланировать убийство. Судья явно живет предсказуемой, размеренной жизнью со своими ритуалами. С другой – Джованни Пуччи хорошо охраняют.
Антрес насчитал как минимум четырех охранников, которые казались хорошо подготовленными. С такими лучше не сталкиваться в прямом поединке. Значит вероятно придется выжидать подходящего момента, удачной случайности, чтобы нанести удар. Антрес начал следить за судьей, надеясь, что такая возможность появится.
На третий день это наконец-то произошло.
После наступления темноты судья в сопровождении всего одного охранника вышел из дома. На нем был неприметный черный плащ. Антрес догадался, что дела, которые выгнали сеньора Пуччи из дому в ночи, были как минимум деликатного характера. И это оказалось так. Свой недолгий путь судья закончил у дверей борделя донны Марии. Охранник остался у дверей, а Джованни Пуччи вошел внутрь.
Антрес понял, что это его шанс.
Он шагнул в невидимость и достал свой кинжал – оружие удивительной красоты и не менее удивительного свойства оставаться невидимым, как и его владелец. Антрес чаще всего убивал именно им. По-настоящему своим оружием, кинжалом призрака1.
Увы, невидимость не делала его истинным призраком. Сквозь стены он проходить не мог. Впрочем, сейчас проникать внутрь было не нужно. В борделе слишком много людей, на него могли легко наткнуться. Антрес взглянул в окно.
Сеньору Пуччи предложили вино. Потягивая напиток, он наслаждался тем, как молодые девушки льнутся к нему, надеясь, что он выберет кого-то из них. Допив вино, Джованни схватил за талию и повел наверх одну из девушек, худенькую, с копной светлых волос, в тусклом свете свечей казавшихся золотыми.
Пришло время действовать. Антрес забрался вверх по стене, начал заглядывать в окна спален, желая найти ту, в которой судья уединился с молоденькой красавицей. Поиски были недолгими. Через неплотно закрытые ставни Антрес наблюдал, как девушка помогает судье снять рубаху, развязать пояс. Ассасин оглядел путь отхода. Его большой удачей было то, что окно выходило в узкий проулок. Будет легко спуститься и уйти в сторону реки.
Антрес убедился, что капюшон достаточно хорошо скрывает его лицо.
Есть свидетель, а значит нельзя убивать из невидимости. Это привлечет ненужное внимание. Он глубоко вдохнул, сосредотачиваясь. У него будет всего несколько мгновений, чтобы провернуть все дело, потому надо действовать стремительно.
Все еще оставаясь призраком, Антрес осторожно, чтобы не раздалось скрипа, приоткрыл закрывавшие окно ставни. Он одновременно скользнул внутрь и стал видимым.
Джованни Пуччи, обнаженный, стоял к нему спиной и поэтому не видел приближения убийцы. Зато его заметила уже лежавшая на кровати девушка. Ее глаза в испуге округлились, когда Антрес занес кинжал и резким быстрым движением рассек горло судьи.
Ассасин думал, что девушка завизжит, но она не издала ни звука, даже когда тело Джованни Пуччи рухнуло ей на ноги, а кровь ярко алыми пятнами украсила ее льняную рубаху.
Антрес развернулся. Его от окна отделяло буквально несколько шагов, несколько коротких мгновений. Преодолеть их и самое сложное окажется позади. Но его остановил крик:
– Стой!
Антресу показалось, что он услышал не просто короткое слово.
В его ушах зазвучали колокола во всей их мощи, такой, какая бывает в дни церковных праздников или важных свадеб. Это было не просто слово, не просто крик. Это был приказ, которому вопреки своей воле Антрес подчинился.
Он замер, как вкопанный.
Антрес стоял, не в состоянии пошевелиться, будто приказ девушки с золотыми волосами его парализовал. Ассасин почувствовал, как учащается его сердцебиение. Он столкнулся с тем, что никак не ожидал. С чем-то волшебным, чудесным. С чем-то другим. С alius.
Тем временем девушка медленно, с опаской и любопытством подошла к нему и встала напротив. У Антреса появилась возможность получше разглядеть ее миловидное лицо с ясными, немного наивными глазами.
– Я видела, как ты появился из воздуха. Кто ты такой? – почти шепотом спросила девушка. Антрес ругнулся про себя: если она увидела его выход из невидимости, значит это произошло позже, чем он рассчитывал. Когда же он научится лучше контролировать свой alius?
– Я Призрак, – ответил Антрес.
Девушка приблизилась к нему. Ее рука скользнула вдоль его щеки. Рядом с ней Антрес чувствовал себя в опасности, как убийца, только что забравший чужую жизнь, и как мужчина, не избалованный женским вниманием. Антрес хотел отстраниться, но он по-прежнему был во власти отданного девушкой приказа.
Она скинула с него капюшон, скрывавший его лицо. Со смесью интереса и восхищения вгляделась в него.
– Ты не призрак, ты человек, – ее ладонь легла на его щеку. Голос ее был тих и нежен. – Я чувствую, ты реален. Так скажи мне, кто же ты?
Антрес услышал мелодичный перезвон колокольчиков в голосе чаровницы и был вынужден подчиниться.
«Девушка с золотыми волосами» — Vernissage 365. Art Store
90×100 см холст масло
84 000 ₽
73×33 см холст масло
9 600 ₽
40×30 см холст масло
8 400 ₽
80×100 см холст масло
24 000 ₽
60×59 см холст масло
36 000 ₽
«Девушка с золотыми волосами»
«Девушка с золотыми волосами»— мини-мюзикл в 4-х картинах —
РАССКАЗЧИК:
А теперь, пожалуйста, мы начинаем
Все готово для нашей звезды, которая появится в
году.
Магия висит как дым в воздухе
И вдруг вы видите ее, она там!
Девушка с золотыми волосами
АГНЕТА:
У меня нет ничего особенного
На самом деле я немного зануда
Если я расскажу анекдот
Но у меня есть талант, замечательная вещь
Потому что все слушают, когда я начинаю петь
Я так благодарен и горжусь
Все, что я хочу, это петь вслух
Итак, я говорю
Спасибо за музыку
Песни, которые я пою
Спасибо за всю радость, которую они приносят
Я не могу жить без него
Я прошу со всей честностью
Какой была бы жизнь?
Что мы без песни и танца?
Так что я говорю спасибо за музыку
За то, что дал мне это
Мать говорит, что я стал танцором до того, как научился ходить
Она говорит, что я начал петь задолго до того, как научился говорить
А теперь я так благодарен всем ребятам
Кто приносит сладкие воспоминания в нашу жизнь
Я влюблен в них всех
Я имею в виду Брайана, Чака, Джона и Пола
Итак, я говорю
Спасибо за музыку
Песни, которые я пою
Спасибо за всю радость, которую они приносят
Я прошу со всей честностью
Какой была бы жизнь
Без песни и танца что мы
Так что я говорю спасибо за музыку
За то, что дал мне это
Мне так повезло
Я девушка с золотыми волосами
Я хочу спеть это всем
Какая радость
Какая жизнь
Какой шанс!
Спасибо за музыку
Песни, которые я пою
Спасибо за всю радость, которую они приносят
Я не могу жить без него
Я прошу со всей честностью
Какой была бы жизнь?
Что мы без песни и танца?
Так что я говорю спасибо за музыку
Это делает меня счастливым
Спасибо за музыку
Песни, которые я пою
Спасибо за всю радость, которую они приносят
Я не могу жить без него
Я прошу со всей честностью
Какой была бы жизнь?
Что мы без песни и танца?
Так что я говорю спасибо за музыку
За то, что дал мне это
Так что я говорю спасибо за музыку
За то, что дал мне это
РАССКАЗЧИК:
Теперь, мои дорогие слушатели
Вы можете подумать, что эта девушка полностью довольна своим маленьким миром
Но нет, она амбициозная
Она хочет появиться на телевидении, на пластинках,
Чтобы начать карьеру
И да, она успешна
Ее мечты сбылись
Она получает предложение
Принимаю тоже
Она покидает родителей, друзей, родной город
Но теперь на отъезде
Неопределенность начинается
Она чувствует себя немного подавленной
Фрида:
Этот парк и эти дома
Старые улицы, по которым я ходил
Все дорогое
Будет ли это здесь
Однажды, когда я вернусь?
Мои друзья поженятся
Есть дети и дома
Звучит так красиво
Хорошо спланировано и мудро
Никогда не ожидая сюрпризов
Интересно
Это пугает
Уехать сейчас, это правильно?
интересно
Меня это пугает
Но кто, черт возьми, я
Я не трус
О нет, я буду сильным
Один шанс в жизни
Да, я возьму
Это не может пойти не так
(инструментальная пауза)
Мои друзья и моя семья
Этот унылый городишко
Автобусы, которые я пропустил
Мальчики, которых я целовала
Все старое и знакомое
Интересно
Это пугает
Уехать сейчас, это правильно?
интересно
Меня это пугает
Но кто, черт возьми, я
Если я даже не попытаюсь?
Я не трус
О нет, я буду сильным
Один шанс в жизни
Да, я возьму
Да, я возьму
Это не может пойти не так
РАССКАЗЧИК:
Известный, успешный
Теперь она звезда
Бэк-вокалистов:
Она звезда
Сияющий, сияющий
РАССКАЗЧИК:
Выполнение ее контрактов, какими бы они ни были
Контракт с ее менеджером подписал
Бывает чаще
Она просыпается ночью
Бэк-вокалистов:
Просыпается ночью
Кричать, кричать
РАССКАЗЧИК:
Охваченная кошмарами, она включает свет
Испугалась того, что ей снилось
Разочарованный и одинокий
Она чувствует себя клоуном
Бэк-вокалистов:
Чувствует себя клоуном
Ухмыляясь, ухмыляясь
РАССКАЗЧИК:
От концерта к концерту
Из города в город
Как будто весь ее мир вращался
Она получила то, что хотела, и все же
Она чувствует себя марионеткой!
АГНЕТА и Фрида:
Ты такой свободный
Это то, что все говорят мне
Тем не менее, я чувствую, что я словно стремящийся вовне
Толкнул вокруг беженца
Что-то не так
У меня такое чувство, что я не принадлежу
Как будто я пришел из космоса
Не к месту, как Кинг-Конг!
Я марионетка
Я марионетка
Потяните за веревку
Я марионетка
Я марионетка
Пока я пою
Я марионетка
Круглая и круглая
Я марионетка
Я марионетка
Просто глупый старый клоун
Я марионетка!
А я как кукла
Как марионетка без воли
И кто-то научил меня ходить
Как говорить, как падать!
(инструментальная пауза)
Не могу пожаловаться
Мне некого винить, кроме себя
Что-то происходит, я не могу контролировать
Потерял хватку, это безумие!
Посмотри сюда
Просто маленькая улыбка, это то, что они говорят
Вы будете выглядеть лучше на фотографии
Если вы смеетесь, это нормально!
Я марионетка
Я марионетка
Потяните за веревку
Я марионетка
Я марионетка
Пока я пою
Я марионетка
Я марионетка
Круглая и круглая
Я марионетка
Я марионетка
Просто глупый старый клоун
Я марионетка!
Я думаю, что-то не так
У меня такое чувство, что я не принадлежу
Как будто я пришел из космоса
Я марионетка
Я марионетка
Потяните за веревку
Я марионетка
Я марионетка
Пока я пою
Я марионетка
Я марионетка
Круглая и круглая
Я марионетка
Я марионетка
Просто глупый старый клоун
Я марионетка!
(инструментальная пауза)
(инструментал — девушки танцуют в унисон по сцене)
РАССКАЗЧИК:
Путешествие из рая в ад
Заходи на карусель!
| Бэк-вокалисты: Садись в карусель | АГНЕТА и Фрида: . |
АГНЕТА:
У меня так кружится голова, что я хочу пойти
Слушать!
Теперь я не думаю, что смогу вынести гораздо больше
Фрида:
Так ты не можешь сказать им, чтобы они делали это медленнее
Слушать!
Я хочу скорость, которая была у меня до
АГНЕТА:
Меня тошнит, и я хочу остановиться
Спиннинг!
Так ты не позволишь мне слезть с этой штуки?
Фрида:
У меня такое чувство, что я достиг вершины
Спиннинг!
Я хотел только танцевать и петь
| Бэк-вокалисты: Карусель только начинается | АГНЕТА и Фрида: (неразличимо) |
АГНЕТА:
У меня так кружится голова, что я хочу пойти
Слушать!
Теперь я не думаю, что смогу вынести гораздо больше
Фрида:
Так ты не можешь сказать им, чтобы они делали это медленнее
Слушать!
Я хочу скорость, которая была у меня до
АГНЕТА:
Меня тошнит, и я хочу остановиться
Спиннинг!
Так ты не позволишь мне слезть с этой штуки?
Фрида:
У меня такое чувство, что я достиг вершины
Спиннинг!
Я хотел только танцевать и петь
АГНЕТА и Фрида:
Я марионетка
Я марионетка
Потяните за веревку
Я марионетка
Я марионетка
Пока я пою
Я марионетка
Я марионетка
Круглая и круглая
Я марионетка
Я марионетка
Просто глупый старый клоун
(инструментальная пауза)
| Бэк-вокалисты: Карусель только начинается | АГНЕТА и Фрида: (неразличимо) |
АГНЕТА и Фрида:
Нет, я не трус
О нет, я буду сильным
Один шанс в жизни
Да, я возьму
Да, я возьму
Это не может пойти не так
(инструментальная пауза)
АГНЕТА:
У меня так кружится голова, что я хочу пойти
Слушать!
Теперь я не думаю, что смогу вынести гораздо больше
Фрида:
Не могли бы вы сказать им, чтобы они делали это медленнее
Слушать!
Я хочу скорость, которая была у меня до
АГНЕТА:
Меня тошнит, и я хочу остановиться
Спиннинг!
Так ты не позволишь мне слезть с этой штуки?
АГНЕТА и Фрида:
У меня такое ощущение, что я достиг вершины
Спиннинг!
Я хотел только танцевать и петь
КОНЕЦ
Поскольку лирика для GET ON THE CAROUSEL была
переписано с кассет низкого качества, записанных зрителями в течение нескольких
концерты, некоторые тексты, исполняемые Агнетой и Фридой в припеве, трудно расшифровать и
может быть неверным.
Любые исправления, пожалуйста
напишите мне.
НАЗАД | ГЛАВНАЯ | ПОЧТА | Отказ от ответственности |
Этот сайт использует фреймы. если ты попал прямо на эту страницу по внешней ссылке, добро пожаловать в ABBA Omnibus . Пожалуйста, нажмите здесь, чтобы перейти на домашнюю страницу. |
Под бескрайним небом | Девушка с золотыми волосами Бонни Джо Стаффлбим
Когда-то в городе Му жила девушка с волосами из настоящего золота. Когда она родилась, горожане пришли встретить ее, столпившись в хижине из кровавого камня рядом с самой большой рощей города, где ее родители жили, занимались сельским хозяйством и ловили рыбу в реке. Они выстроились в линию, чтобы коснуться глади ее волос.
«Она совершит великое дело», — сказала ее мать.
«Девушка с золотыми волосами должна совершить великое дело».
Королева Лорин послала слугу к девушке, которую они назвали Уовис. Когда слуга вернулся во дворец, королева спросила, действительно ли волосы девушки золотые.
«Золотой как солнце», — ответил слуга.
Королева послала слугу в земли в горах, чтобы принести там корень, гарантирующий бессмертие, — задание, с которого еще не вернулся ни один из ее слуг. Тогда королева сама отправилась к девушке с золотыми волосами.
Волосы девочки вышли с ней из утробы. Он был до плеч, твердый и тяжелый. Девушка не могла пошевелить головой под его тяжестью. Королева увидела это и рассмеялась.
«Ты будешь бестолковой девочкой», — сказала она малышке. «И ваши волосы не будут такими необычными. Я позабочусь об этом. Королева обратилась к родителям девушки. «Я проверю налоговые отчеты, чтобы убедиться, что вы ежедневно платите за тот кровавый камень, из которого вы построили эту хижину».
— Мы платим, — сказал отец.
«Мы всегда платили».
«Посмотрим», сказала Королева. Вернувшись во дворец, она просмотрела записи, но не нашла ошибок. Она прошла через свой двор и посмотрела в свой зеркальный пруд; ее собственные волосы были коричневыми, как кора дерева, коричневыми, как грязь. Она издала указ: не будет больше деревьев с коричневой корой, не будет больше грязи. Если королева замечала коричневый цвет, она отправляла преступников вниз по реке, где жили рыболюди, чтобы рыболюди могли съесть их головы. Это, сказала она прихожанам, улучшит отношения с людьми-рыбами.
Родители Уовиса, которые выживали за счет еды из своего сада и фруктов с фруктовых деревьев, срубили деревья и покрыли грязь белой мульчей из листьев баньо в роще. Они посадили больше баньо, хотя они будут невыносимо расти в конце сезона, когда деревья сбрасывают листву и болтают, как нервные девы, в прохладном вечернем воздухе. Они посоветовали своей дочери, которая в подростковом возрасте стала некрасивой, несмотря на свои золотые волосы, держаться подальше от неприятностей.
Они запретили ей посещать дворцовые протесты со сверстниками.
«Но я должен совершить великое дело!» — кричал Уовис. «Как я могу это сделать, если ты не даешь мне отстаивать то, во что я верю?»
Ее родители знали лучше. Они тоже верили во что-то. Потом они узнали город, в котором жили.
«Когда ты достигнешь совершеннолетия, — говорили они, — ты можешь делать все, что захочешь».
Но Уовис была девушкой с золотыми волосами, и она подходила городу больше, чем Королева, чьи каштановые волосы сияли на солнце, как мутная озерная вода. Она наблюдала, как ее родители каждое утро кололи себе пальцы, капали кровью в миску и ставили ее перед дверью в качестве налога. Ежедневное подношение, которое собирали слуги королевы. Уовис ненавидела, что ее родители страдали, что их пальцы так и не зажили. Сама Уовис не стала платить налог — она боялась крови, — но в ночь протеста она выскользнула из окна своей спальни с полным карманом камней, чтобы бросить их в окна дворца.
Деревья баньо в сезон их обнажения шептались, когда Уовис перелезал через деревянный забор на пустырь напротив.
«Куда ты идешь, золотая девочка?» — спросил один.
«Ей нельзя ходить во дворец», — сказал другой.
— Ты идешь во дворец?
«Хотел бы я увидеть дворец».
«Тише», — сказал Увис. — Ты разбудишь моих родителей. Ты прав. Я не должен идти. А теперь, пожалуйста, оставь меня в покое?
— Золотая девочка хочет, чтобы мы оставили ее в покое, — сказал баньо. Их красные хоботы в темноте пугали Уовиса, их рты зияли черными дырами. Уовис прошел долгий путь вокруг их рощи. Она побежала через поле кентавров — с года проклятий мы, кентавры, замолчали — и через другой забор, и на главную площадь города, и вниз во двор дворца, где ее ждал мальчик.
«Где остальные?» она спросила.
«Какие еще?» — сказал он, сидя на скамейке королевы. «Это только мы».
Мне казалось неправильным находиться там наедине с мальчиком, которого она едва знала, хотя он был тем, кто ее пригласил.
Она рассмеялась, когда его рука потянулась к ее руке, когда его пальцы сплелись вокруг ее собственных. Однако, когда он направил свои губы на ее губы, она встала и топнула ногой.
— Я так не думаю, — сказала она. «Я предназначен для большего, чем ты».
Она заползла обратно в окно своей спальни. Ее отец услышал ее и знал, что она избежала неприятностей, и был благодарен. «Она действительно сделает великое дело», — повторял он себе, пока не заснул достаточно глубоким сном, чтобы умереть.
Отец девочки не умер, хотя иногда ему хотелось, чтобы смерть забрала его молодым. Он тоже хотел, чтобы его помнили, и, будучи человеком без таланта, лучше всего, чтобы его помнили за то, что он умер молодым. Но его тело держалось, его жены тоже, и девушка с золотыми волосами начала подозревать, что дело, которое она сделает, может быть не таким уж великим. Ведь все вершители великих дел рано потеряли своих родителей. Она была уже не молода.
Подобно королеве, осиротевшей в возрасте девяти лет, уже обещанной принцу Му.
Королева мечтала о дворце, слугах и городе, которым она могла бы править. Когда они поженились в тринадцать лет, король так сильно любил королеву, что каждую ночь целовал ее, ее фотографию и ее обручальное кольцо: признание в трех частях. Королева никогда никого не любила. Любовь короля скрутила ее желудок. Он всегда, всегда был у нее на пути.
То, что она его отравила, было не слухом, а предметом гордости королевы. «Идите ищите корень жизни», — говорила она своим слугам. — Или я отравлю тебя, как отравил своего мужа. Выступая перед прихожанами, она часто вспоминала тот день: «Сегодня, в эту великую годовщину моего королевства, я почти так же счастлива, как в тот день, когда я отравила короля».
Девушка с золотыми волосами ненавидела историю о короле и яде. Если кто-то когда-либо любил ее, думала она, она была бы добра к ним. Она будет любить их в ответ.
Но она этого не сделала. Многие мальчишки влюблялись в нее не за ее личность и не за великий подвиг, который она совершила, ибо ничего подобного она не совершила, а за одни ее волосы.
Увис отрицал их. Она сказала себе, что это не настоящая любовь, не та любовь, которую король дарит королеве.
Вместо мальчиков Уовис проводила время с кентаврами в полях напротив своей хижины. Она говорила с ними так, как будто они ее понимали. Они ее не понимали: никто из них, кроме меня. Это мне она рассказала эту историю, историю своей жизни, воспоминания обычной девушки из обычного города. Я не мог говорить тогда, но я понял ее. Я тоже родился с волосами цвета пшеницы. Я тоже ничего не добился. Я знал, что вместе мы с этой девушкой сможем изменить наши судьбы.
Когда-то кентавры были яркими, хотел я сказать, пока она кормила меня овсом с ладошки своей хорошенькой ручки. Посмотрите на нас сейчас. Но потом я посмотрел на нее и понял, что она была так же бедна, как и мы. Слишком молода, чтобы делать что-то хорошее, и слишком стара, чтобы использовать свои слезы, чтобы что-то случилось для нее. Я видел, как ее жизнь простиралась перед ней; прошлое, которое она рассказала мне в мельчайших подробностях.
Она ничего бы не значила. Девушка с золотыми волосами никогда не сможет оправдать ожидания. А человек с конским телом никогда не может быть больше, чем зверь.
Именно тогда я решил, что помогу ей, чем смогу.
Конечно, единственный способ помочь ей, который я мог придумать, это выслушать. Я слушал, как она рассказывала мне истории о своей неспособности общаться с другими девушками ее возраста, которые мечтали о поцелуях и замужестве. Уовис не хотел ничего из этого. Она не любила мальчиков, не любила девочек, и мысль о том, что всю жизнь проведет рядом с кем-то, вызывала у нее беспокойство.
«Я проведу вечность с кентаврами, деревьями баньо и моими мамой и папой».
Но деревья баньо сплетничали о ней, когда солнце садилось и ее не было рядом, чтобы услышать.
«Она плачет по ночам», — сказал один другому. — Баньо у ее окна говорит, что он это слышит.
«Она не сделала ничего, чтобы быть достойной своих волос», — сказало другое дерево. «Мы должны отрезать его от ее головы нашими конечностями».
Прекрати, , хотел я сказать. Не говори так о девушке. Вы не дали ей шанса проявить себя. Вместо этого я заржал, притопал передними зубами, зарычал на грязь.
— Кентавру нравится девушка, — сказал баньо. «Бедный маленький кентавр. Что это за мир, когда деревья могут говорить, а кентавры — нет? Этот город рухнет».
— Девушка, — сказал первый баньо. «Она с этим разорится».
Некоторые говорят, что баньо предсказывают будущее. Я никогда не верил в это, и девушка с золотыми волосами тоже. Становясь старше, она все меньше и меньше верила в то, чего не могла видеть. Она больше не думала, что ей предстоит выполнить предназначение; уже не верил, что когда-то говорили кентавры, что слуги королевы, отправившиеся за ней в горы, нашли корень, но были взяты затишьем бессмертия. Она больше не верила в людей-рыб; чтобы доказать это, она выбросила свой мусор в реку. Она плюнула в чашу с кровью своих родителей, чтобы назло Королеве, которая распространяла такую ложь о жизни, городе и деревьях, чей шепот, она была уверена, был просто ветром в их ветвях.
Затем стражники подошли к ее двери, утащили ее во дворец и толкнули перед Королевой. Королева старела, не так старела, как родители Уовиса, но и не так молода, как ее сверстники, и ее каштановые волосы были длинными, шелковистыми и красивыми в свете двух солнц, проникавших в окна.
«Ты плюнул в чашу кровавого налога своих родителей», — сказала Королева. «Кроме того, выбрасывать свой мусор в реку. Это первое нарушение является нарушением первого правила. Это второе нарушение является нарушением пятого. Получается, что двум из десяти вы не можете следовать. Интересно, нужна ли городу девушка, которая не может соблюдать двадцать процентов его законов?
«Ты лжец», — сказала девушка с золотыми волосами. — Ты лжешь, чтобы держать нас в узде. Ты лжешь о рыболюдях, чтобы удержать нас здесь, чтобы мы не попытались сбежать вниз по реке. А вы про горы врете, так мы и туда не пойдем. Вы лжете о том, что налог крови является неотъемлемой частью богатства города. Для чего вы могли бы использовать кровь? Тебе это ни к чему.
«Бесполезно?» — сказала Королева, постукивая рваными ногтями по золотому трону. — Принеси мне ее кровь.
Женщина-охранник удерживала Уовиса, а мужчина порезал ей палец и капнул три капли крови в чашу баньо. Чаша пахла гниющим телом, но Королева поднесла ее ко рту и выпила. Когда чаша опустела, она поставила ее на пол у своих ног и причмокнула.
«В таком городе, как Му, так мало удовольствий. Кровь для меня как вино. Счастливая королева делает счастливый город». Она смотрела в тени в углу комнаты. «Что касается людей-рыб, они настоящие. Они несчастны».
Из тьмы на свет вышли два существа. У них были головы рыб и тела людей.
— Им нравятся твои золотые волосы, — сказала Королева. «Они потребовали это в качестве платы за загрязнение своих вод».
Появление людей-рыб встревожило Уовиса не потому, что они были пугающими — они выглядели менее пугающими, чем улыбки деревьев баньо в темноте — но потому, что они означали, что Королева ни о чем не лгала. В их мире таилось великое зло.
- «Не волнуйся, золотая девочка. Я утолил их жажду блестящих предметов». Королева встала со своего трона и поманила своих стражников. Они вставили рычаги под трон. «Эти люди перенесут мой трон в страну рыболюдей. Трон исправит ваши ошибки. Ты, в свою очередь, сделаешь мне одолжение. Она улыбнулась. «Ты найдешь мне этот корень в стране гор. Ты вернешь его мне. Вас не засосет в лол, потому что от этого зависят свободы ваших родителей. Я освобожу их от налога кровью, от любых налогов, если вы вернетесь ко мне. Если ты принесешь мне то, что я хочу».
Королева прошла дальше по комнате к Уовису. Она коснулась своих волос.
«Всегда удивляешься, какие у тебя жесткие волосы», — сказала она. «Это действительно как золото. Совсем не мягкая прядь. У тебя не болит шея, когда ты держишь весь этот вес?»
«Больно, — сказала девушка с золотыми волосами.
Королева рассмеялась. «Ты слишком серьезен. Не нужно беспокоиться.
Если ты не вернешься, твои родители будут в безопасности и будут служить в моем дворце. Они помогут построить хижины. Кропотливая работа, но кто-то же должен ее делать».
— Я вернусь, — сказал Увис. « Тебе, , не о чем беспокоиться».
«Я не беспокоюсь. У меня есть свой город. Я войду в историю. Куда ты спустишься?»
— Я найду дорогу, — сказал Увис.
Когда она сказала мне, куда идет, я понял, что должен идти с ней. Она поцеловала родителей на прощание и закинула сумку через плечо. Я подтолкнул ее головой, толкнув ее в усеянную листьями грязь. Я встал на колени, чтобы она могла забраться мне на спину.
— Хочешь пойти? она спросила. — Для чего?
Я снова толкнул ее. Когда она встала, листья прилипли к ее волосам, к одежде. На земле виднелось небольшое пятно грязи. Она пнула его листьями, затем остановилась и обнаружила большое пятно грязи.
Когда она забралась мне на спину, ее вес был облегчением. Давление контакта было тягой, которую я не осознавал, что упустил.
Мы ехали по городу, не удосужившись попрощаться с остатками его чудес.
Дороги, которые вели к горе, были кроваво-красными до самого леса, когда тропа превратилась в грязь, которая вилась сквозь толстый слой баньо. Далее в лесу деревья были более разнообразными, менее затронутыми указами королевы. С коричневой корой и зелеными листьями, простые и красивые. У них не было лиц. Баньо были разбросаны, и как только наступила ночь, мы услышали их шепот. У них был акцент горцев, густой и искаженный, и было трудно разобрать, что они говорят. Я мог сказать, что девушка была напугана, но мы поехали дальше.
Мы задавались вопросом, когда же мы встретим то, что удерживало остальных, этих исчезнувших слуг. Но когда в поле зрения появились горы, мы по-прежнему не встретили ничего более пугающего, чем дикая собака, которая преследовала нас какое-то время, кусая меня за пятки. Горы подходили все ближе. «Это не может быть так просто», — сказал Увис.
Но это было так просто, что мы забыли, зачем шли.
Ворота горного города были открыты. Мы въехали прямо внутрь. Там не было никаких хижин, только пещеры, вырубленные в горной скале. На улицах мы никого не видели, но в свете пещер плясали тени. Они не выглядели угрожающе. И все же мы не решались подойти. Мы искали магазин, какую-нибудь гостиницу, где-нибудь, где мы могли бы переночевать вдали от непогоды. Или где-нибудь, где она могла бы спать. Я не возражал против ветра и дождя. Холодный горный воздух пробежался по моему меху. Мои уши лопнули. Каждое произнесенное Уовис слово звучало так, словно она говорила со мной в туннеле на другом конце. Здесь не было постоялых дворов, только храмы, которые поднимались из земли, как цветы, шелковые шатры, прикрепленные к башням, где пылало черное пламя.
Мы вошли в палатку. Огонь был не теплым, а влажным; он наполнял палатку ощущением воды. Нам казалось, что мы идем по дну озера. В храме горел большой огонь. Монеты валялись на полу. Золото и медь. Уовис склонился над медью, которой давным-давно запретили въезд в город Му.
Она сжала монету в кулаке и уронила ее.
«Где все люди?» она спросила. Я неуверенно заржал. Зачем им прятаться в своих пещерах, когда появляются двое незнакомцев? Разве они не боялись, что мы возьмем то, что принадлежит им?
Мы спали в храме на медной кровати. Утром на нашей коже выступил пот. Волосы Уовиса сияли тусклее в свете храма. Она была почти похожа на свою мать. Когда мы вышли на свет, она снова стала самой собой. Судьба-тяжелая. Решительная, но уставшая от слов, которые она слышала всю свою жизнь.
Мы нашли корни в саду; они были похожи на свеклу, пищу, обычную для Му. Наши вечные падения и весны означали, что в нашей грязи мало что могло вырасти. Слишком мало солнечного света. Этот корень ничем не отличался от большинства. Мы приготовили его на влажном черном огне, и Уовис откусил черную плоть.
«Просто попробовать», — сказала она. «Чтобы убедиться, что это настоящая вещь, прежде чем мы вернемся».
Она улыбнулась черными зубами. Зрачки поглотили цвет ее глаз.
Она легла обратно на землю. Остаток корня в ее руке блестел в свете костра. Я взял его у нее и проглотил, листья и все такое.
В горах земля всегда была мокрой от моросящего дождя. Мое тело пульсировало, новая кожа сменила старую. Увис лежал в траве у подножия гор. Она лежала в песке храма. Мы шли черепашьей скоростью вверх по горам и заглядывали в пещеры. Люди присели у стен, глядя на крышу пещеры.
Недостатка во времени не было, поэтому мы не представлялись, а только смотрели, прежде чем переходить к следующему и следующему. В одном из них мы увидели одного из слуг королевы, который был на десять лет моложе, чем был перед отъездом.
Мы изучали небо; оно было затуманено золотым светом, два солнечных пятна были желтыми, как яичные желтки. Я изучала волосы Уовиса, провела щекой по краям. Мы смеялись смехом, который стихал месяцами. Жизнь была ленивым увлечением и невыносимой скукой. Мы съели больше корня, ежедневного приема пищи. Время ничего не значило, и я понимал, что имели в виду другие, когда утверждали, что жизнь без смертности не стоит того, чтобы жить.
Уовис не понял. Она забыла людей, которые любили ее. Она шикнула на меня, когда я попытался отговорить ее не есть корень. Я был слугой давления; если она перекусывала, я тоже кусал. Мы были плохи друг для друга, как роковые любовники, которые никогда не соприкасались.
Однажды я нашел слугу, которого мы впервые увидели на улицах, его дыхание стало тихим, как горный воздух. Когда я дотронулась до его груди, то почувствовала лишь слабое бормотание сердцебиения, неслышный шепот. Я попятилась, не понимая, что с ним такое сделало, но и ни в чем больше не уверенная в своей жизни.
Я нарисовал Уови портрет ее родителей в грязи, чтобы она увидела, поняла мое беспокойство.
— Мои родители будут жить и умрут, — сказала она, пропуская руку через пламя храма. Это не сожгло ее. Он не сжег того, кто ел от корня. «Это великое дело, для которого я был предназначен».
Я нарисовал вокруг них клетку.
«Ничто не может их освободить, — сказала она.
Я нарисовал ее крестиками вместо глаз.
Я нарисовал ей волосы. Я нарисовал несчастье и неудачу.
«Неудача?» Она коснулась своих жестких волос. Туман рассеялся от ее глаз. В тот день она ничего не ела, и восторг длился лишь до тех пор, пока корень циркулировал в крови. «Я не могу быть неудачником. Это не то, чем я должен быть».
Я кивнул, указывая на дорогу, по которой мы должны уйти.
Она покачала головой. «Я не могу ходить, — сказала она. «Я не могу уйти от этого».
Я встал на колени у ее ног, чтобы она знала, что я собираюсь нести ее. И нести ее я сделал.
В рюкзаке на талии я носил два корня, достаточно для Королевы и достаточно для Уовиса, когда она выполнила свое предназначение и спасла своих родителей от судьбы, которую она для них уготовила.
Дорога была слабым врагом, увядшие голоса баньо больше не пугали. Они постарели. Лес постарел, стал выше за то время, что мы отсутствовали. Как давно это было? Дольше, чем мы знали.
На краю леса мы увидели Му. Что от него осталось.
Руины из крошащегося камня. Запах пустующих зданий, пыльный, полный плесени и плесени. Крыши обвалились. Трещины в земле, видна грязь. Баниос рухнули, их кора стала пепельно-серой от смерти. Не было ни кентавров в полях, ни детей на улицах. У дворца тоже никакой охраны за окном не стояло.
«Что случилось?» — сказал Увис, слезая с лошади.
«Землетрясения», сказал знакомый голос. Королева вышла из парадной двери дворца. «Сначала они были нечастыми. Раз в год или около того, вы помните.
Легкие толчки в земле. Трещина или две. Я вспомнил.
«Потом им стало хуже. Последние два года они случались каждую неделю, по крайней мере. Все ушли. Сказал, что город нестабилен, что в других местах есть места получше. Я не мог остановить их. Они не пригласили меня. Они приняли решение уехать без меня, и я знал, что я им не нужен. И они сказали мне, что если я приду, они восстанут против меня, убьют меня во сне. Мои собственные люди. Я все равно не мог покинуть свой город.
Это мое. Это было моим, единственное, что я могу назвать своим, на протяжении большей части моей жизни». Королева упала на колени. — Ты принес? воскликнула она. «Город будет моим навсегда».
Девушка с золотыми волосами засунула руку в пакет на моем животе. Я почувствовал, как она схватила корень, но она не выдернула его.
— Его больше нет, — сказала она. «Корень, должно быть, выпал из мешка по дороге домой».
Уовис хочет его для себя , подумал я. Тем не менее, я не сказал королеве, что она лжет. Я бы дал девушке с золотыми волосами все, что она хотела. Или, может быть, сказал я себе, я брошу корень в реку по пути, чтобы найти остальных.
Королева плакала. Она упала на колени и забарабанила по земле, истерика, приличествующая только членам королевской семьи. Когда она подняла кулаки, они были покрыты грязью цвета ее каштановых волос. Она не заметила.
— Бери, что хочешь, — сказала она. «Украдите то, что должны. Я сделал с. Я умру в одиночестве».
— Вы могли бы пойти с нами, — сказал Уовис. «Возможно, ты не королева, но ты можешь быть счастлива».
Королева покачала головой. — Слишком поздно для меня, — сказала она. «Я делал вещи, с которыми может жить только королева».
Уовис встала на колени и обняла Королеву. Вместе они тряслись.
Я отправился во дворец руин. Через отверстия в потолке просачивалась дождевая вода, образуя небольшие пруды на каменном полу. Я протопала сквозь них копытами, позволяя воде плескаться на моем меху. Было приятно избавиться от силы корня. Я обыскал дворцовые комнаты, огромные пустые залы. Насекомые проели семейные портреты на стенах; теперь они казались гротескными, как призраки, уродливые создания.
В одном из этих залов я обнаружил, что мой голос съежился в углу комнаты. Я наклонился, сдул с него пыль и проглотил его целиком, не зная, вернутся ли и другие голоса кентавров, или этот голос, дрожащий в углу, был для меня и только для меня.
Я прокричал в комнату слово, неотличимое от слов.
Звук отозвался эхом, самый громкий из тех, что я когда-либо слышал.
Мое великое дело сделано. Одна судьба сбылась.
Снаружи дворца я хранил молчание перед Королевой, которую Увис ввел в ступор. Увис попрощался с ней и взобрался мне на спину.
«Отведи меня к реке, — сказала она, — к той, что рядом с моей хижиной».
Я повел ее к реке, ожидая момента, когда я раскрою свой новообретенный голос.
Она слезла и выхватила корни из моей сумки. Стоп, начала было я говорить, но когда увидела, что она бросает их в реку, прикусила язык. Мы смотрели, как они пробирались вниз, вниз, сквозь скалы и над водопадом, где их выбросило бы на берег людей-рыб, если бы они все еще были. Если бы у них еще был берег.
«Ты поступил правильно», — сказал я.
Увис прыгнул. «Что вы сказали?»
«Выбрасывание корней в реку. Утешение королевы».
«Твой голос!» она сказала. «Вы нашли это!»
Я рассказал ей об углу и пыли.
«Я рада, что у тебя снова есть голос», — сказала она.
Она еще раз заползла мне на спину. — Я рад, что теперь мы равны.
«Ты хочешь найти своих родителей?» Я попросил.
— Они ушли, — сказал Увис. «Я знаю лучше, чем желать».
— Ты сделал свое великое дело, — сказал я. — Ты заслуживаешь желания.
«Королева и корни?» она сказала. «Это не было моей большой вещью. Моя великая вещь придет».
Итак, мы еще раз поехали через лес. Мы собирались, решили мы, найти наш новый дом, где будет жить и умереть девушка с золотыми волосами и ее друг-кентавр, в город, где камень шел без крови, где люди не тратят свою жизнь на чужие желания. , где девушка с золотыми волосами могла сделать столько великих дел, сколько ей заблагорассудится.
Художественная литература и поэзия Бонни Джо Стаффлбим появлялись в более чем пятидесяти журналах и антологиях, как литературных, так и спекулятивных, включая Clarkesworld , Fairy Tale Review , Lightspeed и много раз в Beneath Ceaseless Skies .